Проблема психоэмоциональной уязвимости плода
И продолжает: «Мне представляется по меньшей мере вероятным, что весь опыт нашего жизненного цикла, начиная с одной клетки собирается и хранится с самого начала. Я не знаю, как это может происходить. Как одна клетка порождает миллиарды и миллиарды клеток, из которых я состою?
Наше существование невероятно, но факт заключается в том, что мы есть. Когда я представляю эмбриональные стадии моего жизненного цикла, я испытываю в себе сейчас нечто, напоминающее симпатическую вибрацию… то, что я чувствую сейчас, я чувствовал также и тогда» (стр.36). Фрэнк Лейк использовал подход Лэнга. Лейк соглашался с тем, что наиболее существенная часть опыта это та, которая закладывается до рождения, особенно во время первых трех месяцев. В США Ллойд де-Маус также писал о социальном, культурном и политическом влиянии дородового опыта и докладывал об этих открытиях на Конгрессе «АРРРАН» 1995 года.
Проводя регрессию взрослых пациентов, Лейк также обнаружил, что имеющие наибольшее значение пренатальные события заключены в материнском опыте, который передается биохимическим путем через пуповину с помощью группы химических веществ, носящих название катехоламинов. Но верно также и то, что нерожденный ребенок вбирает в себя пренатальные физические чувства и опыт, особенно материнские.
Материнские эмоции (и эмоции отца, поступающие через эмоциональный отклик матери на них) проникают в плод. Исследование показало, что все переживаемое матерью, также переживается и ребенком. Хорошим примером этому служит следующий случай. Незадолго до зачатия ребенка у женщины умер отец. Все девять месяцев она пребывала в депрессии и горе, связанном с потерей отца. Если нерожденный ребенок действительно испытывает те же эмоции, что и мать, то ее ребенок должен был пережить такое же ощущение утраты и депрессию, и появление этих чувств можно было ожидать в детском и/или взрослом возрасте. Похоже, что именно так и произошло.
В детстве ее ребенок периодически испытывал депрессию, однако врачи не смогли найти никакой физиологической или психологической основы для этих депрессий (они не знали о дородовом опыте ребенка). В момент депрессии ребенок рисовал старого человека, умирающего в пещере (в пренатальной и перинатальной психологии пещера является символом утробы, местом, где он пережил потерю дедушки). Некоторое время после рисования ребенок чувствовал себя лучше, однако потом депрессия медленно возвращалась. Он не знал о связи между его рисунками и смертью его дедушки.
Депрессия стала хронической, когда отношения между его родителями были напряженными (его мать и отец жили отдельно, но оба участвовали в воспитании). Это напряжение в отношениях родителей символизировало для ребенка потерю отца и дедушки. Его рисунки иногда изображали маленькую девочку, мечущуюся в поисках умершего человека. Возможно, маленькая девочка олицетворяла его собственную женственность, его собственного внутреннего ребенка или (и) женский опыт переживания потери дедушки. Маловероятно, что горе проявилось бы в виде хронической депрессии без соответствующих условий, подкрепляющих пренатальный опыт, в данном случае - потери отца. Важно понять, что, хотя плод перенимает, переживает эмоциональный опыт родителей, он также имеет и свой собственный уникальный пренатальный опыт, который не зависит от родителей.
Механизмы этого явления не ясны, однако многочисленные устные сообщения и клинические отчеты свидетельствуют, что плод имеет свой собственный опыт, свои переживания.