Психоаналитические подходы к происхождению головной боли

Личностными особенностями страдающих мигренью занимались многие ученые. Вулф выделял такие качества, как навязчивые идеи, перфекционизм, выраженные социальные амбиции. Ф.Александер, Фромм-Рейхман и Шафер ввели понятие «мигренозного типа личности» (typus migraenicus). Шафер полагал, что присущие этим людям личностные качества typus melancholicus обеспечивают им защиту от экзистенциальных страхов. Ф.Александер считал, что мигрень является следствием блокировки выражения агрессивных эмоций, а значит, мигрень можно рассматривать как вегетативный невроз, вариант аффективного эквивалента.

Хаас и Бек отметили у страдающих мигренью повышенную чувствитвительность к нарциссическим «травмам» и нарциссическую уязвимость. Они интерпретировали мигрень как попытку восстановить нарциссически раненое эго, с тем чтобы уберечь его от фрагментизации или психотической декомпенсации. Они пришли к выводу, что для понимания психогенной боли важны следующие факторы: нарциссические и конверсионные механизмы, ресоматизация и познавательные механизмы. Эти ученые сделали попытку интегрировать психодинамические концепции в современные исследования головной боли. Игл выделял эмпирическую значимость биографических данных (внутрисемейные конфликты в детстве) и их психодинамических последствий в рамках различных теорий боли. Он выдвинул гипотезу о существовании специфических личностных качеств (возбудимость) у страдающих от боли и считал боль первично психическим явлением.

Весьма характерный пример, доказывающий зависимость головной боли от вытесненного гнева и агрессивных импульсов, приводит Карен Хорни. Джон, бизнесмен, пять лет состоявший в счастливом браке, страдал от неясной внутренней напряженности и «чувства неполноценности». В последние годы у него появились головные боли, возникающие время от времени без какой-либо явно выраженной органической причины. Он никогда не подвергался анализу, но был достаточно знаком с психоаналитическим способом мышления.

Он приступил к анализу своих головных болей во многом случайно. Однажды с женой и двумя друзьями он отправился смотреть музыкальную комедию, и во время спектакля у него разыгралась головная боль. Это показалось ему странным, так как до похода в театр он чувствовал себя хорошо. В ходе самоанализа Джон обнаружил, что испытывает гнев при мысли, что вынужден был предпочесть пьесу другой, которую он сам хотел бы посмотреть, поддавшись уговорам жены. При возникновении этой мысли он ощутил вспышку гнева. Он вспомнил, как уступил в споре, когда выбирали пьесу, считая, что должен быть славным малым и для него это совершенно неважно. Очевидно, в глубине души он был возмущен тем, что его заставили. Вместе с этим осознанием прошла и головная боль. Он понял также, что головная боль подобным образом возникла у него не впервые.

В трех последующих случаях, как только начиналась головная боль, он искал скрытый гнев, пользуясь методом свободных ассоциаций, находил его, и головная боль исчезала. После этого головные боли вообще прекратились. Впрочем, в данном примере результат анализа грубых, явных симптомов выглядит впечатляюще, но в стороне остаются менее ощутимые психические расстройства Джона, такие, как отчужденность его от собственных желаний и мнений и его внутренний барьер в отстаивании своих прав. Возможно, именно эти качества являются более характерными для «мигренозного типа личности». При этом данный пример характерен тем, что боль Джона является исключительно психическим явлением.

Современные исследователи также склонны следовать точке зрения, согласно которой боль при мигрени является психическим симптомом, поскольку органические изменения в большинстве случаев отсутствуют. При этом расшифровка симптома иногда представляет определенные затруднения. Как указывает Макдугалл, некоторые пациенты, страдающие от психосоматических заболеваний, упорно не усматривали связи между своими соматическими проявлениями и психологически нарушающими событиями в их жизни, как если бы восприятие физических и психических сигналов, предупреждающих их об опасности, были абсолютно выброшены из их памяти. Эти восприятия не были отрицаемы или вытеснены и, таким образом, бессознательно зарегистрированы, как это происходит в случае с невротическими психическими структурами. Вместо этого память о тревожащих воспоминаниях была или исключена, или полностью уничтожена.